Наша судьба, судьба семьи, с Омском связана, скажем так, со времен блокадного Ленинграда. Бабушку оттуда вывезли в Омск в период эвакуации предприятий. Соответственно, мать родилась здесь, я родился здесь, мои дети родились здесь, и я считаю, что, коли так судьба сложилась, то город для меня не просто Родина, это место, которому я должен что-то принести полезное, для того чтобы территория была комфортной. Самой лучшей точкой планеты Земли.

В советское время шло равномерное развитие всех региональных институтов. Когда мы пошли в перестройку и в постсоветское время, наоборот, очень мощная централизация, и вот эта централизация ресурсов — уход из региона, в сторону Москвы. На сегодняшний день этот вектор сохранен, и говорить о том, что в Омске будет мощная доходная база, которая была при Рощупкине (можно сказать, это была последняя доходная база), не уверен, что так будет.
Город будет искать (и вообще регион будет искать) новые источники привлечения сюда инвестиций. Я просто переживаю, как истинный омич, что рано или поздно эти источники будут пытаться забрать, обратно утянуть в сторону федерального центра. Но все равно будет элемент, который относительно незыблем. Это люди. Люди у нас, конечно, хотят много получать, комфортно жить и по минимуму работать. Это наша внутренняя сущность. Но по большому счету, если человеку здесь будет комфортно находиться и жить, он будет жить в Омске. Но для этого всем уровням власти нужно создать здесь эти условия.
Исходя из той же централизации ресурсов, которая сейчас есть в Российской Федерации, как я считаю, она избыточна— она вредит. Вредит развитию общества в целом. И я думаю, что в Москве это понимают, поэтому за последние пять лет даже с учетом инфляции у нас значительно выросли доходы областного и городского бюджета.

Многое зависит от инвестиционной привлекательности города и области. Это способность администраций всех уровней давать условия для вхождения капитала в регион.

Например, один из самых основных национальных проектов — это у нас «Безопасные и качественные дороги». Думаю, каждый депутат об этом говорил. Вот если мы создадим качественную инфраструктуру, то в принципе всем будет выгодно здесь находиться. Выгодно населению ездить по качественным дорогам, выгодно бизнесменам не убивать свой транспорт — всем будет хорошо.

Если мы вспомним Великую Депрессию, которая была в Америке, как они из нее выходили, — они выходили путем строительства дорог. В Англии то же самое. Строительство инфраструктурных объектов — это один из основных национальных проектов. Второй национальный проект, который для меня наиболее важен, это «Образование». К сожалению, пандемия, она очень сильно внесла коррективы по этому направлению, но я все равно вижу - движение идет. У нас идет цифровизация вообще жизни и как следствие — цифровизация образования. Соответственно, формируются более качественные компьютерные классы. Я просто вижу, какие закупки у нас ведутся по омскому региону: у нас удаленные школы получают достойный компьютерный класс, и, соответственно, дети, которые будут заниматься, максимально приспособлены к той цифровой жизни, которая ждет нас в будущем.

Можем сегодня пойти учиться в институт на одну профессию, а через пять лет она уже становится неактуальной, потому что у нас изменились условия труда, изменились условия жизни — все быстро меняется.

Национальные проекты для Омска это исторический шанс благоустроить территорию, создать комфортную среду. Наш мэр Омска Оксана Николаевна Фадина — для себя взяла в основу создать  комфортную городскую среду. Тут я с мэром абсолютно солидарен, тоже хочу создать комфорт, и основной комфорт — это общественные места.
Нужно приучить людей, что мы создаем места — мы их должны беречь, мы их должны культивировать, и мы фактически потом это должны привносить в те пространства, общественные места, которые находятся на придомовой территории, дальше это уже наш дом. Это все нужно делать совместными усилиями. Изначально та же самая «Комфортная городская среда» — она шла точечно, у нас была проблема — асфальт придомовых территорий, это просто бич. У нас убитые спортивные площадки, у нас убитые площадки для детей младшего возраста были. Это был первый этап, это были 16–18-й года, когда мы только-только входили в эту программу. И это был стартовый этап.
Нацпроекты — это не просто то, что сверху сказали: «Вот вам деньги», а вы, администрация, эти деньги возьмите, используйте на определенные площадки, которые вы считаете нужным. Тут стало взаимодействие: «А почему администрация должна решать, какое направление? А давайте все-таки слушать и слышать людей». В Омске появилась собственная система «Активный горожанин». Я считаю, что это ну прям большой плюс в карму исполнительной власти в отношении нашей городской среды.

Относительно да.

Я видел, что у меня активно люди несли свои письма, за какую площадку они хотят голосовать, и они несли эти письма в саму администрацию. То есть население хочет участвовать, но оно пока еще не привыкло к тому инструментарию, который дает веяние времени.

Ну, скажем так, рекомендации спрашивают. Совета спрашивают, но в основном все равно люди уже решают самостоятельно. Конечно, голосуют за те места, которые ближе к дому. Вот я живу, например, допустим, возле академии транспорта — хочу голосовать за сквер возле нее. Если я живу возле Театральной площади, я буду голосовать за Театральную площадь. Она ближе, я постоянно ее вижу. Конечно, очень много людей голосуют, понимая, что центр есть центр. То есть мне относительно повезло — то, что я в центре нахожусь и очень много внимания центру уделяется, гостей приезжает много.

У нас, в принципе, мы все сами ездим. Если нужно пойти погулять, мы гуляем сначала возле близкой точки притяжения, но рано или поздно мы хотим поехать в парк культуры и отдыха. Почему? Потому что это культовое место. Жители Советского округа поедут обязательно в Советский парк. Для Левого Берега - это парк 300-летия, его нужно создавать, его нужно культивировать, нужно культуру именно качественного отдыха делать.

Знаете, по поводу набережной. Еще в 2012 году, когда я впервые стал депутатом городского совета, мы обсуждали вопрос именно вот этой Иртышской набережной — связать ее от Телецентра до Иртышской набережной, до Ленинградского моста. Эта идея была еще у бывшего главного архитектора города Анатолия Тиля. Что хотели создать именно вот эту набережную, сделать еще один дополнительный мост через Омь, прямо где речной вокзал.

Это была бы и улица проезжая, и улица пешеходная, то есть улица прям очень большая, как Невская набережная какая-нибудь. Заодно это разгрузило бы Красный Путь.

В принципе, была бы очень шикарная улица просто для прогулок. Тогда звучали бюджеты, в 12-м году, это 5 миллиардов. В этой части 2,5 миллиарда — это только был мост, который на этом перешейке, где Омка. Это был автомобильный вантовый мост.

Потом это все заглохло, и на сегодняшний день я абсолютно поддерживаю, что это пространство — нам его все равно нужно сделать. Понятно, что сейчас это пока определяется доктрина как пешеходная, вело-пешеходная. Опять же, у нас очень много сейчас электроскутеров, гироскутеры, самокаты и так далее.
Все равно мы никуда не денемся: цифровой мир и электрический мир — он свое возьмет. И нам нужно выделять пространство, иначе они полезут на дороги, иначе они полезут на пешеходные части. Это все нужно создавать. А тут и наезды на пешеходов, скорости будут увеличиваться... Не дай бог какие-то травмы — это все будет печально.

У нас огромное количество людей хотят посетить новые места, у нас люди уже насытились Европой, Китаем. Китайцы — они путешествуют, но что они будут делать в Омске, когда у нас не будет точек притяжения? У нас промышленного туризма уже нету, у нас промышленные предприятия либо прибраны к рукам, либо заброшены. Фактически промышленного туризма уже у нас нет. У нас единственное осталось — люди с низким уровнем заработной платы, которые здесь очень еще интересны для промышленников. Ну а для простых туристов нечего особо посмотреть.

Нет, мы очень много не догоняем. Мы не догоняем по цифровизации сферы ЖКХ, мы отстаем ну просто от 5 до 10 лет. Все датчики имеют непосредственно единый доступ сбора и учета данных. У нас во многих хрущевках, которые есть в Омске, либо, может, даже вообще нету самого счетчика, либо эти счетчики — они в ручном режиме сдаются. Соответственно, у ресурсоснабжающих организаций потери идут, эти потери они перекладывают со своих плеч на потребителя либо перекладывают на прослойку в виде управляющей компании, чтобы управляющая компания с ними работала, и в этой части у нас нету той же самой культуры — культуры проживания. Поэтому в сфере ЖКХ очень много недоработок. А в связи со слабыми звеньями у нас дальше цифровизация возможна в этой сфере ЖКХ. Это сбор предложений по управлению, принятие решений, голосование и так далее. А у нас... Мы даже общее собрание не можем провести по-нормальному на доме. То есть у нас либо люди имеют квартиры, но уже здесь не живут, квартиры используются в качестве возможного инвестпроекта. Человек не понимает, куда деньги использовать — он вкладывает в квартиру: вдруг она вырастет и он на этом заработает денег. В Омске сдаст в аренду, а поедет жить в другое место. Поэтому, в цифровизации мы очень сильно отстаём.

Сможем. Потому что все это нацпроекты — у нас же есть определенная доля финансирования города, доля финансирования региона, и основная доля — это у нас финансирование федерального бюджета. И в этой части мы со своей стороны все подготовили: мы нашли деньги,  в бюджете прописали, утвердили, сделали все необходимые проектно-изыскательские работы, то есть сметы — это все есть в администрации. У нас, можно сказать, заложили первый камень. На моей территории я с 15-го года раз говорил: нужен на Биофабрике детский сад и минимум начальная школа. Потому что Биофабрика — она, получается, за железнодорожными путями, она относительно отрезана от города. Доступ туда только либо на автобусе, пешком оттуда уже не выбраться, либо выбраться, но только с возможностью: либо через железнодорожные пути перебегать, либо по виадуку, который пешком тоже не перейти. Поэтому на сегодняшний день там будет строиться детский сад. Очень бы хотелось, чтобы там еще появилась начальная школа. Хотя бы до четвертого класса, чтобы они могли учиться. Потому что ну это требуется, это нужно. И вот эти семь детских садов... Сегодня это детские сады, завтра это школы.

Обязательно. Работа с подрядчиком — тут не полномочия все-таки депутатов. Тут полномочны все-таки органы исполнительной власти — заказчик, который заключает контракт. Это их задача — работать. Задача депутата — проконтролировать, что действительно процесс ведется, и в случае необходимости, скажем так, использовать свои рычаги депутатского контроля: то же самое обращение в прокуратуру, это, соответственно, обращение к мэру города Омска — ведь мэру же могут сказать подчиненные, что да, там ведется, а депутат придет, проверит и скажет: «Нет, Оксана Николаевна, не ведется там, там вы проконтролируйте лично». Потому что, опять же, мэр это одно звено, она не может быть во всех точках, а если ей подсказать, то она будет там. Поэтому депутатский контроль — я считаю, что это просто необходимо.

Я бы не сказал, что это вандалы. Я хочу сказать, что это, скорее всего, 44-й федеральный закон виноват. 44-й федеральный закон — он предусматривает наличие торгов, и когда на торги выходят компании, предприниматель, понятно, что он хочет заработать денег. Он ввязывается в драку, иногда понимая, что он выполнит за эти деньги, выполнит качественно, хорошо. Когда цены начинают падать, он начинает экономить. И когда идет определенная экономия, у нас возникает вопрос: либо поставка некачественных материалов, либо некачественное выполнение определенных услуг: цемент, возможно, будет не 150-й марки, а будет 100-й или вообще 50-й, либо вообще будет с использованием просроченного цемента — там же тоже не определить в этот момент. Вот так у нас оказалась доска, террасная доска, которая у нас на бульваре Мартынова. Изначально говорили, что, во-первых, террасная доска не той формации, которой необходимо...

Но, как мне сказали в тот момент, что это единственная террасная доска, которая доступна на рынке. А учитывая, что есть определенное ограничение, и при этом подрядчик сказал, что он гарантирует ее качество и сохранность, у заказчика нет оснований ему не доверять. Ну вот, грубо говоря, ее взяли. Но по факту мы видим, что в период гарантийной эксплуатации террасная доска пришла в негодность. Сейчас администрация должна предъявить на исполнение гарантийных требований. Вопрос, сможет ли он это сделать. Не будет ли, опять же, это нам потом по карману? Опять же, мы же сэкономили по торгам, по идее, у нас должны быть ресурсы в случае чего самостоятельно сделать. Но это уже недобропорядочные исполнители. Что касается мрамора, тут я тоже бы сказал: вандалы. Вот я могу знаете как показать вандалов? Вандалы — это люди, молодежь, которая прыгает на стеклянных переходах на улице Ленина. Вот это вандалы.

А люди, которые идут по мрамору, и он колется, это не вандалы, это некачественный мрамор. Это он либо тонкий, мрамор, сэкономили на этом, либо он был с трещиной, и это просто материал такой. Я вижу, что идея, которая была представлена архитектором Александром Бегуном на бульваре Мартынова, — она очень хорошая идея. И площадка... Вот если мы даже сейчас с Вами поедем туда, там будет народу очень много. Она востребована. Бульвар Победы — туда люди специально приезжают, для того чтобы покататься на роликах. Она востребована. Чекана Валиханова — помните этот 14-й год, когда мы делали? До сих пор она востребована. Улица Ленина: люди гуляют, тоже востребована. У нас улица Ленина превратилась в ресторанную улицу, на крышах домов делаются заведения, Камергерский переулок появился.

Это как раз идея именно реновации города, это нужно сделать. У меня еще одна идея ходит в голове, это мы еще тогда с Анатолием Тилем начинали, но администрация пока занята гепланом, это на будущее. Это реновация частного сектора. Потому что у нас частный сектор — это на сегодняшний день относительно бич города Омска, это бич вообще всей России по большому счету. К примеру. Первое: мы боремся за комфортную городскую среду, красивую, качественную. Но комфортная городская среда у нас относительно многоквартирных домов, - частный сектор брошен.

Дорог нет — первый момент. Мы делаем «Безопасные и качественные дороги». Давайте распределять гранулят туда, хотя бы укреплять дорожное полотно, чтобы грязь из частного сектора не неслась к нам в город и чтобы не надо было покупать опять новую технику, которая приходит в негодность, и прибордюрную пыль, вот эту грязь, не собирать ее и обратно не увозить в частный сектор и не засыпать эти ямки, которые возникают на дорогах. Понимаете, какой у нас цикл? Мы не даем им дороги, они берут эту грязь, вывозят к нам в город, мы эту грязь собираем, вывозим к ним, для того чтобы засыпать им ямки, которые они сделали — колею у себя.

Конечно, я понимаю, что кому-то это выгодно, но я считаю, что для города в целом это невыгодно. Потом следующий момент — это у нас Северные, начиная от 5-й Северной и туда дальше. Я считаю, что вообще должна быть определенная реновация: в городе, в центре города, уже давно не место именно захолустным домикам этим. У нас постоянно на комиссии по ПЗЗ вопрос: у людей пришло в негодность, на двух сотках у него дом. Дом к дому, не дай бог, пожар — три-четыре дома сгорают. Это семьи, это, опять же, нам — городской администрации, депутатам — вклиниваться в процессы: как помочь человеку, потому что он оказался без крова. А здесь нужно сделать просто реновацию.

В том-то и дело. Оксана Николаевна Фадина публично уже сказала о том, что они готовы все-таки обращать внимание на частный сектор. То есть гранулят. То, что мы сделали в 16-м году по улицам, мы все-таки, например я у себя на территории, укрепил несколько дорог частного сектора именно гранулятом. Дороге почти пять лет.

Для того чтобы дорожное полотно было долговечным, и именно гранулят, чтобы он не ушел в грунт, нужно сделать определенную забутовку. То есть нужно большую фракцию разложить по вот этому дорожному полотну, для того чтобы все-таки давление вот этого пятака, большого кирпича, оно не позволяло грунту всасывать в себя мелкие фракции.

И мы, получается, с населением, которое на том месте, они привезли кирпичи, частично я помог. Потом мы взяли возможности УДХБ, разровняли эти кирпичи грейдером. Завезли туда гранулят, и вот, считай, четыре года дороге вот вообще ничего не делаетя.

Это две улицы, вернее одна улица, только с одной стороны люди у себя сбросились на кирпич, а здесь люди не сбросились. Теперь эти люди, которые не сбросились, они говорят: «Когда в следующий раз администрация нам сделает дорогу?» Не знаю.

Абсолютно. А мало того, что... Люди там делают пикники. Если мы, получается... Вот, пожалуйста. [Показывает фото.] После того как дорогу сделали, они меня позвали, у них пикник был.

То есть идет объединение людей.

А когда люди находятся в некомфортной городской среде, люди начинают уединяться, закрываться друг от друга и друг друга обвиняют, что вот моя жизнь плохая, потому что ты ничего не сделал. А тут они все вместе сделали, и «моя жизнь хорошая, потому что мы собрались и все вместе сделали».

Мы синергию правильную поймали, и всё.

Когда я пришел в 12-м году, первая доктрина, которая звучала тогда еще от мэра Вячеслава Двораковского, о том, что нам нужно работать совместно.

Мы критиковали. Мы постоянно пытались критически отнестись к любым действиям администрации. Сейчас доктрина у администрации другая: «Вы что нас критикуете? Давайте мы конструктивно лучше будем решать задачи». Мне этот подход больше нравится.

Какой смысл заниматься критикой, когда лучше найти совместные действия, правильно? Но только давайте находить эти совместные действия, а то ведь на местах люди сразу скажут: «Слушай, ты недоработал. Мы хотим здесь тротуар. Ну сделай нам тротуар». Сначала я иду в центральную администрацию, в Центральном округе. Центральная администрация оформляет заявку, отправляет ее в администрацию города, городская администрация все это оценивает, оценивает наши возможности и принимает решение о том, в какие сроки будем выполнять, как и что. Единственное, что это пока иногда медленно и долго.

Но, по крайней мере, идет процесс именно взаимодействия, сотрудничества.

Просто кто-то привык критиковать, а кто-то уже стал конструктивно пытаться решить вопрос. Но при этом нас начинают обвинять, что я мало критикую!

Опыт очень многое решает, я согласен. Мне первые года два очень не хватало этого опыта. Мне постоянно пытались даже коллеги-депутаты ткнуть в глаз: «Да ты чего, ты сосунок, пришел? Ты ничего не знаешь. Да тут совершенно по-другому все работает». А ты начинаешь находить с упорством точки. Допустим, как же подойти к главе, чтобы глава тебя все-таки не просто выслушал, а сделал; как подойти к заместителю мэра, директору департамента какого-нибудь, чтобы они тебя все-таки не просто услышали, а именно дали денег, какие-то необходимые распоряжения, которые повлекут за собой качественные изменения общественного пространства. Ну скажем, понятно, что когда у тебя опыт есть, тебе проще это. В первом созыве мне было сложно, во втором созыве у меня тратится намного меньше времени для решения вопросов. Но все равно тратится.

Первое — это критика была, и на основе критики принятие решений. Второе — это у нас, получается, такое межсезонье было, когда все-таки Фролов — он не мэр, и при этом есть определенный элемент ответственности исполняющего обязанности мэра. Ну а Оксана Николаевна Фадина, во-первых, человек относительно молодой, в частности хороший аналитик. Мне с ней хорошо общаться языком цифр, языком блок-схем. Показал цифры — все понятно, все хорошо. Плюс мне очень нравится, что человек въедливый. Если при Двораковском было: приходишь рассказывать — это практически 100 процентов было перевод на подчиненного. В этом случае приходишь к Оксане Николаевне, все рассказываешь — это решение. Но только подчиненный уже на тебя выходит. Не ты бежишь к подчиненному, а подчиненный на тебя выходит, и все двигается.

Да. Представляешь, какие изменения. Может, это только у меня так. Я не знаю. Я не знаю, как у других, но у нас так получается. И решение — оно качественно, и быстро, и хорошо.

Нет, нет. Ответственность ничего не меняется, мы, единственное, сэкономили денег для бюджета. Всё.

Когда человек просто выбирается из разряда общества и общество выбирает, общество не может дать ему оценку квалификации. Общество может дать его оценку, исходя из А — известности и Б — доверия, которое у него сформировалось. То же самое — общество фактически дало А — оценку известности своему депутату и Б — свою субъективную оценку депутату, который может принимать решения и отстаивать интересы. Фактически депутатский корпус, который выбрало общество, принимает решения исходя из той компетенции, которая есть у депутатов, и той степени влияния, которой он будет потом приходить и лоббировать интересы территорий к градоначальнику. Фактически мы сэкономили от 30 до 50 миллионов рублей на выборы, эти деньги могут быть направлены непосредственно на население.

Ну, не построишь, но как минимум два детских садика у тебя будут — на софинансирование и на проектно-изыскательские работы. Фактически да, это позволит нам два детских садика. А скоро нам потребуется школы строить.

Скажем так, меня он устраивает, особенно устраивает в той части, что на комиссии ПЗЗ, в которую я вхожу, у нас большое количество людей приходит и говорят: «Я хочу в своем доме... Сделать небольшую реновацию своего домика, я хочу его реконструировать». А в конечном итоге мы ему говорим: нельзя, потому что ваш домик находится в другой зоне, в которой 20 лет назад было заложено, что здесь будет дорога. Он говорит: «Ну как же, позвольте, ну я же здесь живу уже 20 лет, и никакой дороги нету!» «Ну, возможно, через 50 лет здесь дорога появится, и поэтому мы не можем позволить реконструировать ваш домик». Это неправильно. Поэтому мы говорим, что давайте менять генеральный план, давайте менять подходы по реновации вообще территории. Меня устраивает, что там идет понимание доктрины как зона устойчивого развития города. Шикарно придумано! Зона, где необходимо вкладывать. Этим генпланом то, что я с 12-го года добивался... Когда я в первый раз пошел на выборы, мне очень много народу говорило: «Слушайте, ну вы посмотрите, что творится, у нас точечная застройка — она же бесит уже всех. У нас центр перегружен, а тут бац — дом вырастает. Тут еще что-то, и опять...

В том-то и дело. А теперь у нас есть зона исторической застройки, где нельзя будет строительство. Там фактически все — центр города. Там единственный вариант, который возможен, строительства — это прохождение через градсовет, это прохождение через городской совет. То есть сначала они там пройдут, потом к нам придут, только когда мы утвердим, тогда, возможно, появится здание какое-то.

Да. Потому что, говорю, меня абсолютно не устраивает, к примеру, жилой комплекс «Новый Пионер», который на моей территории. Может быть, и красиво, но я знаю...

Понятно. У каждого свое мнение. Место шикарное, согласен. Для проживания кого-то. Следующий момент. Я понимаю, что там определенные есть проблемы с грунтами. Все-таки два берега Иртыша, шаткий грунт, я не знаю, как они там сваи вбивали.

Понимаю, там возможно подтопление того же самого подвала либо паркинга, который у них есть. Эта проблема будет там, она никуда не денется. Но только, извините, дом выстроили, напряженность на эту территорию создали, и качество — не уверен, что там будет прямо супер.

Хотя говорили, что там не выше пяти этажей надо строить. Но у каждого, видите, свое. Так вот, теперь это не будет возможно. Жалко, что это, извините, в 20-м году оказалось, а не в том 12-м, когда я впервые избрался.

У меня предложение было именно по территориям исторической застройки — чтобы нельзя было делать точечную застройку. Я говорил о том, что у меня есть территория - Где улица Красных Орлов. Знаете, где это?

Это между улицей Чекана Валиханова и Юридической академией,

Вот в этих границах — там была старая станция скорой помощи. Отдали под краеведов само здание, а дальше были гаражные кооперативы. В этих гаражных кооперативах в свое время один из предпринимателей то ли выкупил права, то ли еще что-то — планировал построить там тоже свечку большую. Ну это уродство было. Так вот, сейчас эта территория — она уходит под историческую застройку, и я лоббирую, чтобы там оказался сквер.

Мне очень нравится, когда зеленые насаждения, когда соседние дома могут отдыхать ходить. Сейчас пока это все загаженная территория. Центр города — загаженная территория.

Позволит удержать только в том случае, если Омск может стать, я бы так сказал, транспортным хабом. Вот эту часть я вижу. Любой человек, особенно молодые люди в начале зари своей, становления, развития, хочет своего гиперинтенсивного развития. Он хочет доказать себе, обществу, ну и, соответственно, и заработать очень большое количество финансовых ресурсов, для того чтобы показать, что он вот такой, он молодец, он уникум. И, соответственно, человек ищет море возможностей. К сожалению, на сегодняшний день море возможностей город Омск предоставить не может. Но если мы создадим условия, почему он здесь должен остаться: это может быть достойная заработная плата и транспортный хаб. Допустим, если мы сделаем аэропорт, ту же самую Федоровку, которую мы не можем сделать уже сколько времени, и у нас будет субсидированный билет, авиаперелет либо просто дешевый, потому что здесь будет очень большой поток. Тогда по большому счету у нас будет развитие города. Если будет развитие города — извините, я буду здесь жить. Мне будет интересно, у меня есть работа, у меня будет жилье, у меня будет возможность отдохнуть, после работы куда-нибудь слетать и так далее. Я хочу быть здесь. Мне нравится. Мне 100 процентов нравится здешний климат. У меня климат, считаю, что лучше, чем в Москве, чем в Питере, чем в Сочи. У нас лучше климат. У нас, единственное, Сочи могут нас победить — это чуть-чуть побольше у них солнечных дней и у них соленый воздух, меньше вот этих вот бактерий. Ну а в целом у нас хорошо. У нас достойная зима. У нас шикарно!

В том-то и дело. По климату город Омск в уникальном месте находится, и я бы не хотел из-за климата просто куда-то перебираться.

Начну с того, насколько востребовано. Для того чтобы привлекать капитал, о чем мы с Вами уже разговаривали, городу необходимы именно условия вхождения капитала. Городу необходимо показать, что сюда можно вкладывать денежные средства. Соответственно, если мы говорим о развитии бизнеса, капитал пойдет со всех сторон. То есть он пойдет с востока, он пойдет с Китая, он пойдет с юга нашей страны, он пойдет с запада нашей страны, он пойдет с северов — Сургут там и так далее. Он пойдет отовсюду, потому что здесь будет точка притяжения.

Мы говорим, что мы создаем условия. Как только мы создадим условия для чемпионата мира по хоккею, соответственно, мы говорим, что да, мы готовы к большему. Мы готовы в будущем формировать профессионально ту же самую футбольную команду, «Иртыша», которую губернатор поддерживает. Мы говорим о том, что мы можем уже чемпионат мира большего масштаба организовать.

«Авангард» вернем и так далее. Понимаете, то есть мы создаем условия для привлечения капитала. И капиталу очень тяжело ехать сюда, когда он понимает, что он даже поселиться не может по-нормальному нигде. Поэтому гостиничный бизнес — это как один из показателей готовности региона к привлечению капитала.

Не было.

Скажите, пожалуйста, как, какая общественность? Вот мы говорим об общественности. Пусть общественность заявляет, мы говорим сейчас, публичные слушания. Мы сделали очень большие публичные слушания, никогда таких не делали. У нас раньше были публичные слушания в администрации города, в конференц-зале, который рассчитан максимум на 50 человек, и там собирались люди и высказывали свое мнение. Тут решили сделать, извините, в конгресс-холле, то есть в помещении, которое может протянуть 150 человек. Приходите, заявляйтесь. У нас один только человек высказал на публичных слушаниях скептическое отношение, все остальные, в принципе, говорили о том, что да, надо, надо развиваться, надо территорию развивать. Если можем развить территорию с помощью привлеченного инвестиционного портфеля, пусть Евтушенков вкладывается, он же говорит: «Я готов построить это, но у меня не будет работать этот бизнес-центр, пока у вас будут здесь пустыри и, извините, туалеты...»

Я бы даже сказал здесь не полномочия городского совета, это обязанности городского совета. То есть это не нужно путать, эти слова. У нас, когда я молодым специалистом был, молодым депутатом, мы в свое время... Нам приходили пакеты из городской администрации с комиссии по ПЗЗ, которые говорили, что вот у нас есть здесь пакет, и мы говорили: вот это мы считаем правильно, это мы считаем неправильно, это мы переводим, это не переводим. В какой-то момент времени оказалось, что наши решения, городского совета, когда мы частично перевели, а частично не перевели, выкидывали эти вот проекты. К примеру, мы сейчас взяли бы и сказали бы: а мы считаем, что вот он не подходит, нельзя там строить. То предприниматели подали в суд и дошли до Верховного суда, Конституционного суда. И там оказалось, что городской совет обязан принимать такие решения о переводе из одной зоны в другую. Обязан принимать решения после прохождения данной процедуры публичных слушаний и комиссии по ПЗЗ. Если комиссия принимает решение о переводе, то городской совет обязан утвердить это решение. У него нет полномочий утвердить, он обязан утвердить этот перевод.

Единственное, люди, которые купили там в доме на набережной Тухачевского, 16 и у которых открывается хороший вид из окна на Иртыш, они бы не хотели видеть окна гостиничного комплекса.

Город развивается. Все-таки, может быть, в этой части стоит подумать, что делать. Может, в гостиницу переехать жить?

Потому что омский предприниматель знает город хорошо, а иногородние видят только по публикациям. У нас очень много публикаций, что в городе плохо. Плохо — дороги, плохо — маньяки разные, плохо — у нас выбросы, экология, плохо — алкоголь продают по ночам, дебоширят. То есть у нас сводка по всем средствам массовой информации — у нас везде плохо. И каждое средство массовой информации пытается построить такой заголовок, что «ой, у нас что-то плохо!». Читаешь — и оказывается, может быть, не совсем плохо. Но ведь инвесторы, которые находятся в других регионах, они читают заголовки в первую очередь. А потом, если у них сложилось, что в Омске все плохо, зачем ж они туда пойдут? Может быть, это защитное свойство нашего менталитета омского — орать, что у нас плохо, чтобы нас не трогали и чтобы мы здесь жили в своем чину?

Ну, я этой темой не занимался. Я просто вижу, что тот же самый «Сатурн» — там фактически нужно формировать инвестплощадку под строительство культурно-досугового центра. Проблема «Сатурна» оказалась в его очень маленьком объеме здания и маленьком земельном участке, который фактически был сформирован под отмостку. Никакой инвестор туда не зайдет, чтобы вложить миллионы, а получать эти миллионы в течение 30–50 лет. Никого это не интересует. То же самое касается Козицкого: когда можно было его сдавать в аренду, когда можно было его продать, когда можно было еще что-то, это нужно было сделать. Но, извините, были другие депутаты, которые видели все по-иному, орали по-иному, исполнительная власть имела свои задумки... В конечном итоге это проблема двух уровней власти, которые принесли городу тяжелую, невосполнимую потерю — как финансовую, так и культурную. Тут я считаю, что это проблема и депутатского корпуса (и ответственность депутатского корпуса), и проблема исполнительной власти того времени. Сейчас приходится разруливать.

Я уверен, что нет. Не вижу, что там идут какие-то сложные вопросы по финансированию тех же самых нацпроектов именно в городе Омске. Наоборот, вижу, что идет поддержка. Если какой-то нацпроект у нас начинает буксовать, это все решается в правительстве и выделяется помощь.

Роль депутата всегда неизменна – это отстаивание интересов населения территории округа. Если депутат сможет привести на свой округ и поддержать национальный проект, то от этого выиграют все. С его стороны должен здоровый лоббизм и контроль. В таком случае депутат не зря ест свой хлеб. Во многом работа Омского городского Совета рутинная, но если выполнять ее с честью и достоинством, то всем омичам будет хорошо.